Встряхнув старые институтские конспекты нашел интересную информацию о европейском художнике-графике и дизайнере Максе Билле (1908-1994).
Первые попытки Макса Билла как графического художника были в области политической карикатуры и рекламы его собственных выставок. Используя торговую марку «bill-reklame», он предложил свои услуги уже в 1929 году. На его фирменном бланке — полный спектр услуг «рекламные консультации / рекламная графика / консультации по полиграфии / дизайн выставочных стендов / типографика».
Позже он начинает маркировать свои эскизы, концепции и проекты просто над¬печаткой «билл-цюрих». В тридцатые годы в творчестве молодого художника преобладали рекламные работы — это был его хлеб. Однако ближе к концу десятилетия Билл начинает концентрироваться больше на книгах и как автор, и как дизайнер, и как издатель, и как продюсер в его собственном небольшом издательстве Allianz. Книжный дизайн стал основой для последующих теоретических постулатов швей-царского стиля. Именно в его книгах впервые появляется модульный образ типографики, который впоследствии станет основой дизайна 1950-70-х годов.
Типографика Макса Билла в значительной степени ориентируется на дискретность металлического набора, на литеры, которые с немногими исключениями имеют последовательно идентичную градацию размера, на пробельный материал, которым заполняют интервалы.
«Типографский знак — это весьма точный базовый материал. Если мы посмотрим внимательно, то можем увидеть, что его совершен¬но достаточно, чтобы получить точный ритм, ритм, который выражается в точных размерах, которые и составляют лицо набора, что характерно для искусства типографики».
Макса Билла называли виртуозом типографской системы измерения, он работал точно в соответствии с данными условиями наборного материала. Неудивительно, что Билл начал создавать свои первые плакаты на геометрической основе, используя наиважнейшие в последствии, но пока еще «абстрактные» сетки для типографских проектов. Можно продемонстрировать существование сетки в 6 мо¬дулей в плакате «negerkunst» 1931 года. Здания его собственной студии в Цюрихе спроектировано им в 1933-м на базе сетки 2 на 4 квадрата. Геометрическая структура лежит в основе его абстрактных работ.
Считается, что первой попыткой применить структуру сетки там, где она в первую очередь необходима, — в многополосниках — была предпринята Максом Биллом в проекте издания третьей части книги о Ле Корбюзье (1939). Хотя сам дизайнер упоминает об этой работе с некоторой долей иронии: «Сетка получилась нестабильной, скорее абстрактной, изменяемой от страницы к странице». Текст и иллюстрации придерживались ее линий недостаточно твердо. Одной из причин того, что ни текстовые КОЛОНКИ, ни иллюстрации не были точно позиционированы, был факт, что основной собранный материал был «совершенно удовлетворителен для создания точного ритма», — так писал Билл в эссе «О типографике». Но это был идеальный случай, так редко встречающийся на практике.
Другой причиной была скудная экономическая база — многие иллюстрации в виде клише были заимствованы из имеющихся каталогов и не были специально подготовлены для этой книги. Поэтому он принял их размеры, приспособил к своим дизайн-идеям и вставил в существующий проект как есть. Кстати говоря, Билл делал то же самое даже в своих собственных выставочных каталогах, в которых он многократно использовал одни и те же иллюстративные блоки.
Книга «Die Neue Architektur» Альфреда Рота (1940) была превосходным примером использования Биллом «истинных» модульных систем. Геометрически сетка основана на делении формата страницы девятью горизонтальными прямоугольными модулями размером 18 на 14 цицеро, что позволяет легко структурировать иллюстрации без видимых ограничений.
Текст напечатан на трех языках и расположен в трех колонках.
К этому проекту Билл привел чертеж сетки, показывая принцип работы модульной системы.
Макс Билл всегда опирался на принципы новой типографики, заложенные еще в Баухаузе. На рекомендации Чихольда об использовании в типографике моноширинных шрифтов Билл откликнулся в последующих рекламных работах, да он и сам заявлял, что «наиболее уникальный и эффективный шрифт — это шрифт пишущей машинки». Он также использовал наиболее заметный и особенный типографский стиль Баухауза — полное отсутствие прописных. Этого Билл придерживался наиболее последовательно в течение всей творческой деятельности. Очевидно он взял за основу требования Герберта Байера для коммерческого печатного материала в мастерской Баухауза, что заметно и в фирменных бланках, и в его визитных карточках со времен Дессау: «Мы не используем прописные, так как это путь к экономии времени». Этот принцип является, возможно, прогрессивным для автора или изготовителя пишущей машинки, но очевидно, неудобен читателю.
Первые работы после его возвращения в Швейцарию еще содержали заглавные буквы, но уже в приглашении на его первую выставку в 1929-м, текст последовательно напечатан без прописных. Текст, тем не менее, был набран отнюдь не гротеском, который ожидался бы от настоящей интерпретации обучения в Баухаузе, а скорее смелой антиквой. Макс Билл на всю жизнь сохранил эти принципы и настойчиво распространял «набор без прописных». В Ульме это было правилом, по крайней мере, для всех внутренних бумаг и печатного материала. Конечно, для внешней связи использовалась обычная смесь строчных и прописных.
В своих ранних работах Макс Билл еще допускал прагматический компромисс относительно полного отсутствия прописных, особенно когда клиент не был достаточно «прогрессивен». Обычным этот подход становится в его собственных графических работах и книгах. Однако поразительно, сколько швейцарских деловых клиентов Билла смогли убедиться в его типографской правоте, чтобы использовать только строчные в 1930-х.
В творческой жизни Макса Билла реклама и издательство занимали все-таки не главное место. Общественная «нагрузка», педагогика и теоретические исследования в графическом дизайне — вот что запомнилось современникам. В 1932 году Билл входит в парижское художественное объединение «Abstraction-Creation» и участвует в выставках. С 1937-го — член группы художников «Allianz» в Цюрихе, в 1938-м он присоединился к «Congres Internationeaux d'Architecture Moderne», — короче говоря, можно сделать вывод, что в течение тридцатых Макс Билл участвовал в наиболее прогрессивных группах в области искусства, архитектуры, политики и коммерческого искусства. В 1941 году он основал издательство Allianz-Verlag, а в 1944-м в сотрудничестве с другими художниками журнал «Abstrakt/Konkret».
В эссе «Uber typographie» 1946 года Макс Билл заложил основу того, что позже будет упоминаться как «швейцарская типографика». На восьми страницах он определяет типографику как «дизайн шрифтовых изображений, близкий, таким образом, к современной конкретной живописи, которая является дизайном поверхностных ритмов». Теория сопровождалась иллюстрациями его собственных работ с 1940 по 1945 год. В комментариях к иллюстрациям Билл подробно остановился на фундаментальных идеях и привел аргументы относительно формы его книжной типографики. Его замечательные слова «типографика должна оставаться невидимой для читателя» лейтмотивом прошли по всему книжному дизайну Билла.
С 1951 по 1956 год Макс Билл руководил основанной им Высшей школой формообразования в немецком Ульме. Его педагогическая концепция явилась продолжением идей Баухауза о единстве искусства и техники. В этой среде Макс Билл наконец обрел призвание — здесь он полностью отдает себя теории и педагогике. Его идеи функционализма или, как он еще называл, «конкретного искусства» в Ульмской школе получили очертания стройной и цельной концепции в искусстве.
«Конкретным искусством» Билл называл художественное произведение, созданное на основе внутренне присущих ему закономерностей и принципов формообразования, как результат пластического воплощения визуальных представлений его автора. Он считал, что при создании любого объекта «конкретного искусства» возникает новая пластическая реальность, и абстрактные идеи, существовавшие ранее лишь в представлении автора, воплощаются тем самым в конкретную форму.
До конца жизни Макс Билл остался верен своим идеям, стоял на страже нерушимых принципов функционализма, категорично выступал против визуального мусора «новой волны». Не зря за глаза его называли «диктатором швейцарского стиля».
Немає коментарів:
Дописати коментар